 |
|
|
Альберт Эйнштейн (Младший) Эротическая Трагикомедия в трех действиях Полное собрание сочинений, Том II, ИЗДАТЕЛЬСТВО "РОДИМЧИК", Oxford, MS, 2005 ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Ирина Моисеевна Каренина-Арти, незамужняя женщина преклонных лет; одета небогато, и очень скромно. Вера Николаевна Каренина, ее дочь, мать троих детей; одета смело и не по летам (коротко подстрижена, пупок проколот, в ушах пирсинг), заслуженная работница кофейного учереждения. Абрам Альбертыч Эйнштейн, отвязанный ботаник, младший научный сотрудник, пьяница-изобретатель (муж Веры), пожилой человек иногда злобный, но больше добрый и циничный. Сантехник Вронский, не очень молодой человек, по костюму американец. Эшли, молодая проститутка из Оксфорда, американка. Мозас Пантелеевич Ебуков, хромой калека, наркоторговец, лет за 30. Обкуренный негр. Шаолиньский монах. Городской бульвар перед кофейной "Аптаун Коффии"; направо от ресторана "Буре" вход в кофейную, налево - областная налоговая инспекция. чугунная крыша, под ней клумбы напоминающие гробы с желтыми цветами, на площадке железные столики и стулья прикованные к стене кофейной. Вронский. Никого народу-то нет на бульваре, давай я тебе вдую в туалете, никто не придет (разговаривают по английски). Вера. По праздникам всегда так. А в этом есть "момент истины", задирает фартук и направляется к женскому туалету. Вронский. Я тебе вдую в мужском туалете, там сильнее пахнет и меня вожбуждает сильно, а в женском не встанет боюсь. Вера. Я нежная девочка-припевочка и не могу трахаться в мужском туалете, там сильно пахнет вашей поганой мочей. Вронский. Ну женский, так женский, попробуем и там. Вера. Потом, если никого не будет в кафе, то посидим и поглотаем кофия часа два, поговорим про любовь, про замуж, там. Вронский - нет, замуж я тебя не возьму, ты разведись сначала с Эйнштейном. Вера. Да как я могу с ним развестись? Он отец моих детей и любит меня сильно, давай так поженимся. Я ебаться обожаю и с ним и с тобой будем, а потом вы меня вдвоем продерете, мне нужно счастье и спокойствие. Вронский. После шестого пота она, первая-то тоска, подступает... давай с чаем и поползем на бульвар раздышаться да разгуляться, заодно и оттянемся по-человечьи. Там чистая и богатая публика гуляет может деньжат подкинут, ты там пошустрей ворочай. Вера. Мы каждое утро на бульвар-то ползаем, а толку никакого, давай лучше моего муженька подключим, он пацан отвязанный, ему только дырку подавай, а так он всегда пьяный, ему лишь бы сунуть куда, а мне приятно, любит ведь он меня, странный такой, а зачто меня любить, блядь такую? Вронский. да он отвязанный такой алкаш, ему пофиг, что любить, лишбы шевелилось, да как и мне вообще-то. Вера. Не понимаю я вас, мужиков. Вронский. Ну есть у нас аппетит на женщин, такова природа. Эйнштейн, Мозас, Эшли, Обкуренный негр Мозас. А! Эйнштейн! (Подает руку.) Откуда? Эйнштейн. Бля, где моя Герл-Френд?. (Садится.) Эйнштейн. Встречал, да не встретил. Я вчера от Ирины Моисеевны ночью вернулся, а Эшли не встретил. Решил вот дачу купить. Обкуренный негр. Не в Тупело ли, Абрам Альбертыч? Эйнштейн. Да, в Тупело, А что? Обкуренный негр. Да, блять, пиздецкая дача, мне нравится. Эйнштейн. Да вот обманула она меня нах, говорит, что раз ебать дала, значить на штуку меньше цена будет. Обкуренный негр. Вы их на хуй пошлите с такими заёбами, пусть блядь продает по-нормальному. Эйнштейн. Ты думаешь? Обкуренный негр. А что такого, бизнес, есть бизнес, нам тут вчера вместо крега солому впарили, так мы им денег не дали, правда перестрелка была, да только пару ментов замочили, а потом покурили и все нормально. Эйнштейн. А далеко? Обкуренный негр. Да нет, тут на Сардис Лейк, да всё нормально уже, ментов никто не чухнет, мы их закопали и камнями придавили, выглядит, как естественная насыпь. Мозас. Ты говоришь, закопали? Обкуренный негр. Страсть! Бля, внатуре и лопаты утопили!! Мозас. Они идут-с. Врываются пятеро полицеских с собакой (собака скулит и виляет хвостом) Начитнается перестрелка, Мозас мочит начальника отдела милиции костылем по голове, собака трусливо убегает, Обкуренный негр с двух рук приканчивает остальных. Эйнштейн. Ну теперь нам пиздец, я сидеть не хочу, я ученый, мне нужно науку продвигать, связался с вами уродами. Обкуренный негр. Сечас чайку крепкого со спиртиком ебанем и у Вас всё пройдет, а ментов в огороде закопаем, Вы не волнуйтесь. Мозас. Беспременно. Эйнштейн. Из какой пушки мочил? Обкуренный негр. У них тут в Америке такие пушки классные, я даже не запоминаю, все стреляют, нах заепца. Эйнштейн. Знаю. Все молча, с тихой грустью закапывают ментов под яблонями в вишневом саду. Мозас, Эйнштейн, Обкуренный негр, Ирина Моисеевна; Вера Николаевна Ирина Моисеевна (подходя к столу). Здравствуйте, господа! Мозас ковыляет за ней. Мозас подает руку Ирине Моисеевне и Обкуренному негру. Эйнштейн, молча и не вставая с места, подает руку Ирине Моисеевне, слегка подмигивает ей и кивает на портьеру (дескать там перепихнемся). Ирина Моисеевна живо реагирует на предложение и они удаляются. Эйнштейн погружается в чтение газеты. Мозас. Ирина Моисеевна, присядьте, милости просим! (Подвигает стул.) Ирина Моисеевна. Чайку не прикажете ли? Ирина Моисеевна. Пожалуй, чашку выпью. Мозас. Негрила, бля, подай ей крега курнуть, да принеси зажигалку Обкуренный негр. Я где бля для нее зажигалку должен искать, пусть сама жопой шевелит. Мозас. Ты бля не метуси, а спроси у Энштейна, он там какие-то опыты ставит с зажигалками. Обкуренный негр. О! Бля, парочку надыбал, он вообще отмороженный, этот профессор, у него весь холодильник забит зажигалками. Ирина Моисеевна. Мальчики, у вас нехуевый гашишь! Обкуренный негр. Да не бабка, - это крег, теперь сука привыкнешь, заебешь всех, к нам приставать будешь. Вера Николаевна. А ну-ка прекратите учить мою маму нехорошим привычкам, мы с ней подружки, лесбиянки. Эйнштейн. Да пусть курит сука, штобы сдохла побыстрее. Вера Николаевна.Эйнштейн, я такая нежная, я уйду от Вас к сантехнику Вронскому и сделаю это тайно, я Вас предам и отомщу за свою маму. Эйнштейн. Ну бля дура, мне Мозас этих пизд сколько хочешь подгонит, а ты бля с сантехником мусолься, только не забывай, что у нас трое детей и не позорь их честные имена, делай всё тайно. Эйнштейн и Вера Николаевна Вера Николаевна. Я сейчас все в окошко смотрела: как там хорошо, на той стороне, в России! Поедемте поскорей в эту деревню! Эйнштейн. Вы на Россию смотрели? А что с вами Обкуренный негр говорил? Вера Николаевна. Ничего, так, - пустяки какие-то. Меня так и манит в Россию в лес... (Задумчиво.) Уедемте, уедемте отсюда! Эйнштейн. Однако это странно! Об чем он мог с вами разговаривать? Вера Николаевна. Ах, да об чем бы он ни говорил, - что вам за дело! Эйнштейн. Называете его Егоркой. Что за фамильярность с молодым негром! Вера Николаевна. Мы с малолетства знакомы; еще маленькие играли вместе - ну, я и привыкла, вот Егоркой и называю. Эйнштейн. Вам надо старые привычки бросить. Что за короткость с пустым, глупым мальчиком! Нельзя же терпеть того, что у вас до сих пор было с этим негром. Вера Николаевна (обидясь). У нас ничего дурного не было, я только пару раз у него отсосала. Эйнштейн. Был цыганский табор - вот что было и Вы отсосали у всего табора, а это непозволительно для матери троих детей.. Эйнштейн Так Вы еще и обиделись? Вера Николаевна. Что ж, может быть, у всего цыганского табора я и отсосала, да только цыганский табор; только в нем была моя единственная любовь и только там я обрела своё счастье. Эйнштейн. Уж конечно. Вера Николаевна. Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве мне самой такая жизнь нравилась? Мне было приказано отсасывать, вот я и отсасывала. Эйнштейн. Я совсем не хотел вас обидеть, это я сказал так, типа поглумиться хотел, а что неправильно? Вера Николаевна. Что значит "поглумиться"? Ты охуел совсем, я сантехника Вронского люблю, отвали нахуй. Обкуренный негр и Проститутка Эшли. Проститутка Эшли. Да это мой Абраша приехал, ёбаный изобретатель, только я ему не дам, скажу, что у меня менструация, а то ты мне покурить не дашь!!! Обкуренный негр. Да ну, хуйня, я покурить те дам, только ты с него бабок попробуй выцепить. Проститутка Эшли. Да он бля хитрожопый, в штаны лезет, а бабок не дает, халявщик, не, я с тобой хочу, у тебя хоть курево есть. Обкуренный негр. Да мне похую, сходи к нему хоть за зажигалкой, а то хуй прикуришь этот крег, нужно пламя хорошее. Ирина Моисеевна Каренина-Арти, Вера Николаевна и Эйнштейн. Ирина Моисеевна. Абрам Альбертыч, Вера Николаевна в Россию, за грибами собралась, вон и корзинку приготовила! Вера Николаевна. Да, сделайте для меня эту милость, я еду в Россию за грибами, поедемте поскорей! Мне так хочется грибов и русских ощущений, я уже не могу больше жить в этом Оксфорде с проклятым сантехником Вронским. Эйнштейн. Я вас не понимаю; куда вы торопитесь, зачем? Поживите пока с сантехником, а там и я бизнес налажу, переедете ко мне. Вера Николаевна. Мне так хочется бежать отсюда, от сантехников и от Вас, Альбертыч. Эйнштейн (запальчиво). От кого бежать? От меня? Далеко сука не убежишь и потом, подумай о детях, у нас их трое, как ты могла променять нашу любовь на сантехническое перепихивание? Зачем ты предала меня? Вобщем, сука, будешь жить с сантехником, пока я бизнес не налажу. Вера Николаевна (холодно). Нет, я устала от вас, сантехник дарит мне тепло унитаза и животрепещущее журчание теплой воды, а Вы меня измучали, после ебли с сантехником, я сплю спокойно и мне не нужна валерьянка, подите прочь, я Вас не хочу. Эйнштейн. Милая, а я хотел Вас и буду хотеть и я ваш сон не потревожу, я человек культурный и обаятельный и Вы сами мне всё дадите. Ирина Моисеевна. Нет, что вы! Сохрани вас бог! Ничего она Вам не будет давать, Вы негодяй, - она будет давать только сантехнику, потому что он мужчина интеллигентный и настоящий американец, а не такой прощелыга, как ВЫ. Эйнштейн (у окна). Вот, изволите видеть, к вам подъехал сантехник на голубом траке, сейчас выёбывацца будет. Вера Николаевна. Пойдемте, пойдемте ко мне в комнату. Мама, прими сюда, пожалуйста, отделайся от его визитов, у меня уже пизда чешется, от этого гавняного хуя.! ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Ирина Моисеевна и сантехник Вронский. Сантехник Вронский (прячет прокачку за спиной). Мамочка, ручку! Ирина Моисеевна (простирая руки). Ах, Скотти Скотти! Ах, родной мой! Сантехник Вронский. В объятия желаете заключить? Можно. (Обнимаются и целуются.) Ирина Моисеевна. Каким ветром занесло? Проездом, вероятно? Сантехник Вронский. Да вот, к Верочке подъебатса пришел, она давно звала.. Ирина Моисеевна. Да, это дело хорошее, детей вырастили, теперь этого Эйнштейна сраной метлой по жопе, ебитесь теперь наздоровье. Сантехник Вронский. Гневить бога нечего, живу весело, а Верочку выебать не проблема, она сама ко мне бегает, ух и настырная, стерва, весь хер мне измочалила. Ирина Моисеевна (поглядев на Вронского). Ну и хорошо, а что муж к ней с еблей пристает, это не проблема? Сантехник Вронский. Да, это не беда, так даже эротичнее получается, мне ведь от нее ничего не надо, ни детей, ничего, мне только дырку поиметь, так что мне за дело, если и муж её туда лазиет? Вы уже так не беспокойтесь, пизда у нее большая, на всех хватит. Вера Николаевна и Вронский. Сантехник Вронский. Не ожидали или похуй Вам? Вера Николаевна. Я ожидала, но не теперь. Сантехник Вронский. Отчего же перестали ждать, заболели? Вера Николаевна. Да не пойму, то-ли перезагорала, то-ли от аборта, но пизда страшно болит и ощущаю волнение в почках и животе. Сантехник Вронский. Меня к начальству вызывали и отчитывали за незаконную связь с нелегальными иммигрантами, так что пришлось вдуть менеджерше и менеджеру заодно, и они успокоились, работу предоставили, я всю неделю канализацию чистил, заплатили, доволен. Вера Николаевна. Я так и думала. Сантехник Вронский. А Вы никак разводиться собрались? Вера Николаевна. Да, нахуй, ебацца хочу свободно, с кем хочу. Сантехник Вронский. А позвольте Вас спросить: долго Вы меня дожидались? Вера Николаевна. Да каждый день жду! Сантехник Вронский. Мне не для любопытства, Вера Николаевна; меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забеременеет от страстно любимого человека: на другой день после разлуки с мужем, или через неделю или через месяц... имел ли право Гамлет сказать матери, что она "башмаков еще не износила" и так далее. Вера Николаевна. На ваш вопрос я вам не отвечу, можете вдуть мне хоть сейчас и я тут же забеременею от Вас. Сантехник Вронский. Об вас я всегда буду думать с уважением; но женщины вообще, такие бляди в глазах моих. Вера Николаевна. Да какая же я блядь? Вы ничего не знаете, я ведь люблю Вас! Сантехник Вронский. Вы ебетесь одновременно с Энштейном и со мной и это терзает мою душу! О, женщины! Вера Николаевна. Что "женщины", что Вас не устраивает, подите прочь, коль не нравится. Сантехник Вронский, Ничтожество вам имя! Вера Николаевна. Ах, как вы смеете так обижать меня? Я нежная женщина, пишу стихи, я вся одухотворенная и ебля меня почти не интересует!! Сантехник Вронский. Я не уверен, в том, что сказал, но полагаю, что прав. Вера Николаевна. Чтобы так жестоко упрекать, нужно быть бесчувственным педерастом!! Сантехник Вронский. Так Вы разводитесь или нет? Вера Николаевна. Но что меня заставило... Что меня заставило, разводиться с замечательным Эйнштейном ради такого ничтожества, как Вы? В страшной, смертельной тоске улыбаться всяким педерастам типа Вас из-за того, что я нелегально в США и отдаваться Вам, чтобы Вы меня не заложили.... Сантехник Вронский. Вера, а разве Ваш муж не сделал вам Грин-Кард?.. Вера Николаевна. Сделал, он любит меня, только я не хочу пользоваться его дискаунтами, я хочу быть свободной, я хочу быть нелегальным иммигрантом!! Сантехник Вронский. Извините, а с какого хуя такие заёбы? Может Вы хотите, чтобы я взял Вас замуж? Ну, скажите, будьте откровенны! Вера Николаевна. Конечно, да. Нечего и спрашивать. Сантехник Вронский (нежно целует руку Веры). Благодарю вас, благодарю, только замуж никого не беру по идейным соображениям. Вера Николаевна. Вам только и нужно было: поебать и всё, я знаю. Сантехник Вронский. Что делать, Вера Николаевна! В любви такой пиздец приходит, что приходится иногда и плакать. Вера Николаевна. Непереводимое предложение (разговаривают по-английски). Сантехник Вронский. Ух, бля, сам охуеваю. Вера Николаевна. Да почему? Сантехник Вронский. Очень просто; боюсь пиздюлей от Эйнштейна получить, он ведь протрезвеет, так спуску не даст!! Вера Николаевна. А Вам давали пиздюлей когда-нибудь? Сантехник Вронский. Изредка случалось, когда по чужим женам лазил. Только уж это какие-то кондитерские пиздюли и даже вафли в рот давали и такое пирожное выходит, какое-то безэ. Вера Николаевна. Дорогой мой, я говорю вам то, чего не должна была говорить; я надеюсь, что вы не получите пиздюлей в этот раз потому, что Эйнштейн в раздумьях и ему не до Вас и он больше не хочет вести себя, как "урка". Сантехник Вронский. Помилуйте, за кого же вы меня держите? Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор... Я, Вера Николаевна, человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу. Позвольте узнать: ваш муж, конечно, обладает многими достоинствами? Вера Николаевна. Да нет у него достоинств. Сантехник Вронский. Я так и предполагал. Вера Николаевна. Мне с вами хочется. Сантехник Вронский. А именно? Вера Николаевна. Перепихнуться. Сантехник Вронский. Ну, это мы еще успеем. ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Сантехник Вронский, Вера Николаевна, Ирина Моисеевна, Эйнштейн. Ирина Моисеевна. Позвольте вас познакомить, господа! (Вронскому.) Абрам Альбертович Эйнштейн, изобретатель. (Эйнштейну.) Скотти Вронский, сантехник. Сантехник Вронский (подавая руку Эйнштейну). Мы уже знакомы, я менял Вам унитаз. (Кланяясь.) Человек с большой шнягой и большими способностями. Прошу любить и жаловать. Новый бой-френд Ирины Моисеевны и Веры Николаевны. Эйнштейн (развязанно). Очень приятно это слышать. Ирина Моисеевна. Г-н Вронский у нас теперь как родной, спонсор он наш ненаглядный. Эйнштейн. Поздравляю, что спонсора нашли, а то у меня зарплата маленькая, да и ту всю на зажигалки потратил, у меня предстоит грандиозный эксперимент по замораживнию зажигалок с помощью бертолетовой соли. Сантехник Вронский (Эйнштейну). Вы не ревнивы? Или экстремал? Эйнштейн. Я надеюсь, что Вера Николаевна сможет уладить все наши проблемы не подаст нам обоим никакого повода быть ревнивыми. Вера. Я ручаюсь, что Абрам Альбертович меня ревновать не будет, так как я смогу удовлетворить Вас обоих без особого труда. Эйнштейн. Да, конечно; но если бы... Вы смогли сделать это одновременно и в групповом варианте. Сантехник Вронский. О да, да. Вероятно, это было бы очень и очень увлекательно и эротично. Ирина Моисеевна. Что вы, господа, затеяли! Разве нет других способов общения, кроме групповухи, я, например обожаю индивидуальный секс с разными мужчинами и это намного приличнее групповухи. Вера. Мы, Г-н Вронский, скоро едем в Россию. Сантехник Вронский. От прекрасных здешних мест? Эйнштейн. Да, на хуй из этого Миссиссиппи и подальше от всякой пидарасни, типа Вас! Сантехник Вронский. Ведь это как кому; на вкус, на цвет образца нет, а какого хера Вы залупаетесь, Вас ведь я не трогал, а только ебал Вашу жену, так почему Вы называете меня педерастом? Эйнштейн. Завари ебало, гнида, все знают, что у тебя есть сожитель Томми, с которым Вы неразлучны и живете в одной комнате! Сантехник Вронский. Ты, сука в Соединенных Штатах, здесь свободная любовь и никакой дискриминации, захочу вон с Егоркой буду спать, захочу с твоей женой, захочу с президентом Клинтоном, захочу с козой и никто мне слова не скажет, а только уважать будут за мой патриотизм и абболиционизм. Эйнштейн. Я догадовался, что ты пидор, а ты еще и зоофил, я охуеваю, когда вижу подобных дерьмократов. Сантехник Вронский. Фильтруй базар, профессор, а то сейчас полицию вызову. Эйнштейн (разгорячясь). Мы, то есть образованные люди, хуй забили на взяких сантехников и зоофилов, ебущих наших жен. Сантехник Вронский. Ну-с, и что, Вы и на полицию хуй забили, эммигрант сраный? Эйнштейн. Мы считаем их образцом грубости и невежества и недавно пять штук завалили и закопали, а лопаты утопили в озере. Сантехник Вронский. Ну, далее, господин Эйнштейн! Эйнштейн. Надо будет, и тебя - козла, завалю и разберу на органы для экспериментов. Сантехник Вронский. А главного недостает: вам нужно будет от трупака избавиться. Эйнштейн. Труп положу в ванну с серной кислотой, а потом спущу в канализацию, там Вам будет привычнее! Сантехник Вронский. А в кровище всё поизмажешь!. Эйнштейн. Я недавно дезодорант изобрел из зажигалочной смеси с бертолетовой солью, все пятна выводит и следы заметает наглухо. Сантехник Вронский. Но-но-но-но! Вы бля отвязанный садист, оказывается!! Ирина Моисеевна. Господа, господа, что вы! Эйнштейн. Я называю это антизоопедофильной смесью и мочить таких уёбков, как вы мне не западло. Вера (Эйнштейну). Что вы делаете? Просите извинения сейчас. Эйнштейн. Согласен извиниться, но только после того, как он у меня отсосет. Сантехник Вронский (Ирине Моисеевне). Да не волнуйтесь, что я, думаете не сосал никогда? Вон у Томми много раз отсасывал, а этот гад меня хочет в ванну с серной кислотой, не-е-е-т, я уже лучше у него отсосу. Эйнштейн (Вронскому). Я не понимаю, Вы не мужик чтоли, или у вас тут так принято? Мне вобщем даже и неприятно, что Вы согласились, но я слово мужика произнес, а значит придется дать Вам отсосать. Сантехник Вронский. Так выучитесь прежде понимать, да потом и разговаривайте! Расстегивайте шеринку, за "базар" нужно отвечать!! Ирина Моисеевна. Г-н Вронский, я на колени брошусь перед вами; ну, ради меня, идите пополоскайте рот, я не смогу Вас больше целовать! Сантехник Вронский (Эйнштейну). Ну что, понравилось? Теперь, мой родной, разбирайте людей! Я отсосать всегда готов и подлизать у Веры Николаевны и Ирины Моисеевны. Ирина Моисеевна. Не возражайте, не возражайте! А то я с вами поссорюсь. Верочка! Вели шампанского подать да налей им по стаканчику - пусть выпьют мировую. И уж, господа, пожалуйста, больше не занимайтесь этим при всех. Я женщина брезгливая; я люблю, чтоб все было шито-крыто. Эйнштейн. Я сам теперь в непонятках, этот хуесос ебал Верочку, да еще и у меня отсосал и пить с таким пидарасом я не буду, по крайней мере из одной кружки! Ирина Моисеевна. Абрам Альбертыч, вы - еще достаточно молодой человек, и сравнительно недавно в Америке, Вам надо быть поскромнее, горячиться не следует, а тем более, давать всем отсасывать, тут столько охотников набереться, что Вы и успевать не будете и замучают они Вас. Извольте-ка вот пригласить Вронского на танец, извольте непременно! Эйнштейн. Вы наверное охуели Ирина Моисеевна, что у Вас тут за блат-хата? Я разведусь с Верочкой и не хочу больше видеть всю Вашу зоофилическую семью. Сантехник Вронский (холодно). Я бы с удовольствием, но он не хочет и пренебрегает демократами, садист. Вера. Господа, если Вы не перестанете безобразничать, то я изнасилую себя этим прибором насмерть. Сантехник Вронский. Да ничего, приборчик, чуть больше моего, несмертельно. Ирина Моисеевна (Эйнштейну). Вот и вы берите пример с Г-на Вронского! Эйнштейн. Про меня нечего и говорить: у меня на раз поссать осталось. ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ Каренина-Арти, Вера Николаевна, Сантехник Вронский, Абрам Альбертыч, Обкуренный негр (Егорка) и Шаолиньский монах. Обкуренный негр. Вы опять всё покурили и нечем торкнуцца, бля? Ирина Мосеевна, Вера Николаевна, Вы бы присматривали за ними, они тут и так черт знает чем занимаются, обкурились, пацаны? Обкуренный негр. Тут один монах пришел, можно ему войти? Ирина Моисеевна. Что еще за монах, пошел он на хуй! Обкуренный негр. Сейчас увидите. Войди, узкопленочный! Честь имею представить вам нового друга моего: лорд Афрокитая и близлежащих опиумных плантаций. Ирина Моисеевна. Очень приятно, закурить не найдется?. Обкуренный негр (Монаху). Целуй ручки и кланяся! Ирина Моисеевна. Уважаемый, не нужно путать ноги с тем, что нажодится между ними. Вера Николаевна. Ну что, занюхал, псина? Обкуренный Негр. Ну, милорд, теперь поди сюда и забей дамам косячек! Ирина Моисеевна. Что это вы как командуете вашим другом? Обкуренный негр. Он почти не бывал в дамском обществе, всё с пацанами тусует, да дрочит в одиночку, так застенчив. Все присматривает за своми плантациями, а вот недавно совсем было одичал поймали в Южной Африке всего обколотого, обкуренного и еле сняли с дерева. (Эйнштейну.) Позвольте вас познакомить! Лорд Афрокитая! (Монаху). Абрам Альбертович Эйнштейн! Эйнштейн (подавая руку Монаху). Вы уж давно выехали из Южной Африки? Монах. Yes. (Йес) {Да.}. Окуренный негр (Эйнштейну). Я его слова три по-английски выучил да, а то он всё по китайски балбочит и карате показывает. (Монаху.) Что ты все на бабусю-то пялисся? Иди и вдуй ей, как следует, она сопротивляться не будет, она это дело любит! Ирина Моисеевна, можно? Ирина Моисеевна. Сделайте одолжение. Обкуренный негр. (Монаху). Давай, иди, запендюрь ей в коридоре, только долго не задерживайся, а то народ прочухает, конфузия выйдет. Ирина Моисеевна. Ну пойдёмте, голубчик (показывает Монаху средний палец)! Монах. Yes. Обкуренный негр (Ирине Моисевне). Они три раза трахают, а потом ему покурить нужно и можно еще. Ирина Моисеевна. Да мне трех палочек вполне хватит! Монах. Уеs (Берет Моисеевну за жопу). Обкуренный негр (Монаху). Ну, иди, что грибы растопырил? Монах. If you please (Иф ю плиз)! {Пожалуйста!} Ирина Моисеевна. Да пожалуйста, пожалуйста, экий непонятливый!! Вронский (Эйнштейну). Никак вашу тещу ебать повели? Эйнштейн. Она такая же "Моя теща", как и Ваша. Вронский. Говорят у лорда, собственные плантации опиума... Эйнштейн. Разве, вы уверены? Вронский. Конечно, он ищет надежного химика, специалиста по зажигалкам для производства доброкачественного крега на экспорт в Албанию и Гондурас. Эйнштейн. Ирина Моисеевна, да Вы никак кончить изволили? Ирина Моисеевна (томным голосом из корридора). Да у него хер кривой оказался, налево загнутый, вот продрал, так продрал-л-л-л, вот , что значит заграница и камасутра всякая. Эйнштейн (Кричит Монаху). Уважаемый Лорд, прошу покорно сегодня откушать у меня и обсудим вопросы моего трудоустройства. Монах (Ирине Моисеевне). I thank you (Ай сенк ю) {Благодарю вас.}. Эйнштейн (Карениной-Арти). Ирина Моисеевна, я отправлюсь домой, мне нужно зажигалки проверить. (Кланяясь всем.) Я вас жду, у себя в гостях, господа. Честь имею кланяться! (Уходит.) Вронский (надевает пидорку). Да и мне пора, надо отдохнуть, зубы почистить. ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ Сантехник Вронский, Обкуренный негр (Егорка) и Шаолиньский монах. Обкуренный негр. Пацаны, где хорошей травы достать, голова болит, спасу нет? Сантехник Вронский. Нахуя хорошей, сейчас и солома за милую душу пойдет. Обкуренный негр (Вронскому). Молчи, пиздаротый, тебе права голоса не давали! Сантехник Вронский. Ну, был у нас разговор небольшой с Эйнштейном, он мне отсосать дал, а зачем меня опущенным называть? Меня никто никуда не опускал! Обкуренный негр. Так ты и петушиться еще вздумал, шнырь толчковый, я тебя сейчас опущу, мордой в гавно, пидараса! (Бьет Вронского хуем по лбу.) Сантехник Вронский. Больно ведь как, у вас не хуй, а дубина какая-то. Обкуренный негр (Монаху). Засунь эту гниду под стол, пока он опять каких гадостей не натворил. Монах. Уес-с. Натюрлих!! Обкуренный негр. До свидания! (Раскланиваются.) (Монаху) сваливаем, у нас много дел. ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ЛИЦА: Проститутка Эшли Прасковья, (проездом из Нью-Орлеана). Абрам Альбертович Эйнштейн. Каренина-Арти. Вера Николаевна. Сантехник Вронский. Мозас Пантелеевич Ебуков. Обкуренный негр. Шаолиньский монах. Адвокат Билли. Парикмахер-цыган. Кабинет Эйнштейна; комната, меблированная самодельными полками, на столе компьютер с торчащей из пропиленной стенки материнской платой; на стене прибит черный флаг с черепом и костями, на котором развешано оружие и значки с медалями; в углу холодильник "Дон" полностью забитый зажигалками, возле двери шкаф уставленный банками с бертолетовой солью, углем, амонийной селитрой, серой и десятилитровыми бутылями со спиртом и хлороформом. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Проститутка Эшли и Парикмахер-цыган (стучат в дверь кабинета) Парикмахер-цыган. Абрам Альбертыч, побриться не желаете? Эйнштейн. Войдите, а кто это с тобой? Парикмахер-цыган. Да это Эшли! Эйнштейн. А-аа, вспомнил, усаживает Эшли на колени. (Парикмахеру) а ты иди, иди, потом придешь мне бороду побрить и пизду красавице подравняешь, а сейчас мне некогда! Эшли. Ерзает на коленях у Эйнштейна. Вы не можете хватать меня за сиськи, Вы еще не заплатили! Эйнштейн. Да заплачу я, ну поверь мне, я сейчас обкончаюсь. Эшли. Нет, гоните двадцатку или я пойду. Эйнштейн. Ну я сейчас на бензоколонку смотаю, сниму деньги из автомата и куплю заодно гандонов! Эшли. Хорошо, встретимся через полчаса. Эйнштейн. Что такое, у меня только двадцатка, а Вы сразу вдвоем. Эшли. Да не вдвоем мы, Вы с Прасковьей перепихнетесь, ей деньги нужны, а у меня сегодня менструация. Эйнштейн. Я не хочу с Прасковьей, я хочу с Вами! Эшли. Я сказала, у меня менструация, трахайте Прасковью. Эйнштейн. Ну тогда обе пошли в жопу, я за двадцатку и сам себе подрочу, а Прасковью трахать не буду. Проститутка Эшли. Ну и скупердяй же Вы Абрам Альбертович! Эйнштейн. Я скупердяй? Да Вы за двадцатку хоть бы в рот взяли, если Вам так нездоровится. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Каренина-Арти и Вера Николаевна. Ирина Моисеевна. Я так и ожидала от него, когда в первый раз увидела 25 лет назад, не пара ты ему. Вера Николаевна. Да, маменька, дети уже взрослые, выйду я замуж за Г-на Вронского, он настоящий эстет, ездит на голубеньком траке, сам крестиком вышивает, все простыночки себе выстирал, края подшил, цветочки вышил на них, а по краям кружавчиками крючком обвязал. Ирина Моисеевна. Вот такого мужа я для тебя всегда и желала. Вера Николаевна. Да, маменька, а давеча, когда я обкакалась, он мне сам трусишки выстирал, положил их на батарею сушить и смотрел на меня такими добрыми глазами, я вся в умиленьи была. Ирина Моисеевна. Такую любовь ценить нужно, это не то что твой вечно пьяный Эйнштейн, небось все двадцать пять лет так и проходила обосранная? Вера Николаевна. Ах, ах! Маменька, вы меня конфузите! Ирина Моисеевна. Да ты посмотри, что эти отморозки с Вронским творят! Как это остановить? Вера Николаевна. Да ведь он не глуп, как же он не видит этого! Ирина Моисеевна. Он доверчивый такой, вытащили его из под стола, он и рад; думает, что друзья они ему. Смотри, за каждую затяжку заствляют его садиться задницей на горлышко от бутылки. Сами-то только вид делают, что обкуренные, а он бедолага все очко себе в кровь стер. Вера Николаевна. Ах! Я боюсь, всего боюсь. Зачем они это делают? Наверное хотят меня опозорить и на хоряк поставить, обкуренную. Ирина Моисеевна. Да они просто ебаться хотят. Вера Николаевна. Да ведь они меня терзают-то! Ирина Моисеевна. А кому важно, что ты терзаешься. Вот, выебут тебя всем скопом, да еще и удовольствие тебе доставят, а уж терзание это твоя головная боль. Вера Николаевна. А что же Эйнштейн, так за меня и не заступится? Ирина Моисеевна. Да ты ведь сама с ним почти в разводе, да и предала ты его, ушла к сантехнику Вронскому. Насколько я знаю Эйнштейна � черствый он человек и пальцем не пошевелит, и не посмотрит даже в ту сторону. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Обкуренный негр, Вронский, Шаолиньский монах, Мозас и Эйнштейн. Входит Обкуренный негр с ящиком Марихуаны Мозас (взглянув на ящик). Что это у вас такое? Обкуренный негр. Бля, ну не видишь, немного анаши нарыл. Монах. Пилят, сисяс оттопиримся. Эйнштейн. Господа, а по какому поводу банкет? Обкуренный негр. Так вот для тебя стараюсь, по случаю твоего развода. Эйнштейн. В таком случае Господа забиваем по косячку и начинаем оттопыриваться. Эйнштейн. А говорят китайцы в космос полетели. Мозас. Да, да, теперь им австрийцы спасибо не скажут. Вронский. Да у них оборудование никуда не годное. Монах. Пасиму оно негодное? Вот этот письтолет, например, достает член, может до беспамятства удовлетворить любую женщину. Вронский (внимательно рассматривает). Этот пистолет? А Вы не пробовали им удовлетворить Веру Николаевну? Сколько людей её не ебали, она никогда кончить не может. Монах. Бьюсь об заклад, что она рыдать будет от счастья. Ставим на кон Вашу жопу Г-н Вронский, если я выиграю, то порву Вам очко на Британский флаг. Вронский. Не бойтесь! Я не проиграю. Монах. Господа, предлагаю устроить конкурс. Мы все по-очереди будем ебать Веру Николаевну и выявим среди нас наиболее умелого, то есть того, от кого она кончит. Вронский. А если Вы проиграете. Монах. Господа, если я проиграю, я делю на Вас всех свои опиумные плантации и подписываю дарственные. Эйнштейн. Господа, может еще закурим? Обкуренный негр. Да ты забивай косяк, не стесняйся, здесь на всех хватит! Эйнштейн. Да это небось укроп? Очень похоже. Обкуренный негр. Какой, нахуй укроп я для приятелей наилучшей Манчжурской конопли раздобыл. Эйнштейн. Ну ладно, уговорил. Мозас. Эх, хорошая травка! Такую траву надо курить на природе, в хорошем местоположении. Обкуренный негр. Да почему же? Мозас. А потому, что если её закурить в порядочном доме, так, начнет палеными тряпками вонять. Обкуренный негр. Какой Вы оригинал! А, господа, каков оригинал! А где ты видел чтобы трава палеными тряпками не воняла?(Громко.) А где наши дамы? (Еще громче). Где дамы? Ирина Моисеевна, Вера Николаевна и Прасковья (проездом из Нью-Орлеана). Прасковья. А Вы знаете? Эйнштейн оказывается такой хам! Ирина Моисеевна. Вестимо дело, а что случилось?. Прасковья. А он меня давеча трахать отказался, а я всего за двадцатку согласная была! Ирина Моисеевна. И не говорите, вот Верочка наша подружилась с Г-ном Вронским, так этот поганец приревновал и отрекся от нее, и обратился к адвокату. Вера Николаевна. Я даже не отказывалась с ним дружить и давать ему бесплатно согласна была, так он уперся и нивкакую. Прасковья. Вот, вот, а давеча заупрямился � небуду трахать и все, за двадцатку, говорит, сам себе дрочить буду. Ирина Моисеевнаю Бог ему судья, голубушка, не принимайте близко к сердцу. Мы женщины народ чувствительный � всегда переживаем, а ему хоть кол на голове теши. Вера Николаевна. А чем заняты мужчины? Ирина Моисеевна. Они там сидят, курят, разговаривают. Что-то тихо сегодня, не к добру это (крестится). Прасковья. А тряпки-то зачем жгут? Запах ведь невыносимый! Ну, покурили и вставали бы; чего еще дожидаются? Их на обед позвали, а они не едят ничего, сидят, как в рот воды набрали и только курят беспрерывно. Вера Николаевна (Ирине Моисеевне). Бежала бы я отсюда, куда глаза глядят. Ирина Моисеевна. Невозможно, к несчастью. Вера Николаевна. Почему? Ирина Моисеевна. Да потому что они нас из под земли достанут, одним словом � Мафия. А казались приличными людьми, представлялись друзьями Г-на Вронского! Из двери выходят Адвокат Билли, Мозас, Обкуренный негр, Монах. ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Адвокат Билли, Мозас, Обкуренный негр, Монах. Адвокат Билли. Я, господа, в Восточно-Европейский клуб обедать поеду, я не ел ничего, в животе урчит, как будто лягушек наглотался. Мозас. Подождите, Билли, я тоже хотел на клуб посмотреть! Адвокат Билли. Со мной в первый раз в жизни такой случай. Подают заявление на развод, а потом тянут, сомневаются, харчами перебирают. Обкуренный негр. А кто такие? Что за хрень? Адвокат Билли. Вот про Эйнштейна ничего плохого сказать не могу, платит всегда исправно, заинтересован и порядочен. А его жена и матушка её, такие пробляди, прости Господи, и так и сяк мозги ебут, всё понять не могут, кого они больше любят, Вронского или Эйнштейна. Мозас. Ну, Эйнштейна я давно знаю, он всегда был порядочным пассажиром, а вот эти две блядищи � известные паскуды их даже в Москве знают и плюются во след, здесь вот пидроши теперь осели и ошиваются, сраной метлой не выгонишь. Адвокат Билли. А что мне с разводом делать? Это две пробляди всех за нос водят, и меня, и Эйнштейна, а мне это дело закрыть нужно!!! Обкуренный негр. Не ссы, Билли, закрывай это дело на хуй, а с этими блядями мы разберемся, есть некоторые идеи на этот счет. Входит Эйнштейн. Эйнштейн (падая на диван). Батюшки, помогите! Ну, бляди, я охуеваю, будут за меня богу отвечать! Мозас. Ты что, опять пива нахуярился, что ли? Эйнштейн. Да, ну, нахуй! Я тащусь от своего нового изобретения � немного бертолетовой соли, аммонийной селитры, серы, пару тампонов �Тампекс�, ка-а-к ебанет-т, что и в ГРУ не снилось! Это вам не аллюминиевая пудра с углём! Адвокат Билли. Ты, бля доиграешься с этим �углем�, тебя накроют, как террориста. Эйнштейн. Да захотят и без �угля� накроют, им ведь про террористов всё известно, они сами их и финансируют, а накрыть любого можно, хоть за простую пудру из туалетной комнаты. Кстати, а она тоже не плохо работает, если правильно соотношение подобрать. Адвокат Билли. Ну-с, ты разводиться собирался, не так-ли? Эйнштейн. Да это стопудова, достали меня эти бляди. Обкуренный негр, Шаолиньский монах, Мозас, Вронский, Эйнштейн и Проститутка Эшли. Проститутка Эшли. Г-н Эйнштейн, мне очень нужны 20 баксов, вот , возьмите � это матушкино кольцо, я им сильно дорожу! Эйнштейн. Господа, Эшли просит 20 баксов, кто желает облагодетельствовать сударыню, лично я пас, у нее менструация постоянно. Обкуренный негр. А если в жопу, я согласен, но за 5 баксов только. Вронский. Предлагаю целомудренное решение � в подмышку, за 2 доллара! Проститутка Эшли. Подите прочь, извращенец, за 2 бакса я Вам и занюхать не дам!! Монах. Передлагаю кинуть жрэбый, икто выиграет быдет делать все, что хочет за 20 баксов. Мозас. Господа, неплохая идея. Эйнштейн. Ну совесть бы поимели, я предлагаю дать ей в рот, за 25 баксов. Проститутка Эшли. (шепчет Эйнштейну) Экий Вы соблазнитель!! ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Кабинет Эйнштейна Проститутка Эшли. Неужели вы действительно решили дать мне в рот? Как не стыдно! Эйнштейн. Что вы! Я, ттолько хотел уберечь Вас от нелепых домогательств всей этой толпы укурков. Да, извольте, я для вашего удовольствия я угощу Вас спиртом, 100 процентнейший этанол, абсолют. Проститутка Эшли. Грам сто сейчас пожалуй бы ебанула не закусывая! Эйнштейн. (наливает спирт и аккуратно отмеряет мензуркой) Божественный запах, Вы не находите? Проститутка Эшли. О, да, элексир любви и надежды! Эйнштейн. А у меня тут гандоны �троян� завалялись, не желаете ли перепихнуться? Проститутка Эшли. Вы такой обаятельный мужчина, что я не в силах вам отказать. Занавес опускается, потом там что-то , какие-то неисправности, занавес случайно поднимается ....И? Проститутка Эшли. (Вынимая хер изо рта) Занавес поднимается, срочно меняем позицию, на благопристойную и скачем, как ни в чем ни бывало! Эйнштейн. Ёбанные киномеханики, электрики сраные � весь кайф обломали, теперь опять по кишке постылой ездить! Проститутка Эшли. А не выпить ли нам с вами коньячку? Коньяк есть? Эйнштейн. Как не быть! У меня все есть. Достает с полки бутыль со спиртом. Проститутка Эшли. Только велите стаканчиков подать, я из горлышка не признаю. Эйнштейн. Что ж вы прежде не сказали, что стаканы нужны? У меня их сроду не было, я всегда из горла похмелюсь. Проститутка Эшли. Экий Вы все-таки мужлан, профессор. Эйнштейн.А Вы прежде чем меня мужланром обзывать, извольте сначала 25 баксов отработать. ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Обкуренный негр, Мозас и Монах. Мозас. (глядит в дверь кабинета). Погиб Эйнштейн, теперь Эшли у него все мозги зерез хуй высосет, она такая энергичная, как пылесос. Обкуренный негр поет: - "Ты мой спаситель. - Я твой спаситель! - И покровитель. - И покровитель". Как спасти Эйнштейна?. (Поет.) "Как счастлив я! - Жертва моя!" ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Эйнштейн, Вронский, Мозас и Монах. Вронский. Эйнштейн, ты жив еще? Эйнштейн. Да Эшли готова, дрыхнет без задних ног. Монах. А как обещанный бардачек с Верой Николаевной? Мозас. Сейчас все вместе поедем, подождите немного! Монах. Хорошо. Как прикажете, так и будет. Мозас. Готовы, а нам собратся, только подпоясаться. Обкуренный негр. Гитара с тобой? Мозас. Да ептыть, нет проблем! Обкуренный негр. Я хочу попросить Веру Николаевну спеть нам что-нибудь, да и поедемте на Сардис-Лейк. Мозас. Не весела наша прогулка будет без Веры Николаевны. Вот если бы... Дорого можно заплатить за такое удовольствие. Монах. Если бы Вера Николаевна поехала, я бы, с радости, всех ебцов по 100 баксов оделил. Обкуренный негр. Представьте, господа, я и сам о том же думаю; вот как мы сошлись. Мозас. Да есть ли возможность? Обкуренный негр. На свете нет ничего невозможного, говорят философы. Эйнштейн. А Вронский, господа, лишний. Потешились, и будет. Напьется и опять хуй сосать начнет! Эта прогулка дело серьезное, и таки таких процедур нам не надо, он нам совсем не компания. (Указывая в дверь.) Вронский, пшел вон, скотина! Мозас. А если увяжется как-нибудь? Обкуренный негр. Погодите, господа, я от него отделаюсь, (В дверь.) Монах!!! ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ Обкуренный негр, Эйнштейн, Мозас и Монах. Монах. Что тебе? Обкуренный негр. (тихо). Хочешь ехать в Париж? Монах. Как в Париж, когда? Обкуренный негр. Сегодня вечером. Монах. А мы на Сардис-Лейк собирались. Обкуренный негр. Как хочешь; поезжай на Сардис-Лейк, а я в Париж. Монах. Да ведь у меня паспорта нет. Обкуренный негр. Это уж мое дело, не ссы. Монах. А что нужно делать? Обкуренный негр. Иди и замочи Вронского! Монах. Да с большим удовольсвием, эта рожа гумозная портит нам каждый вечер. Монах. Живучий , сука, оказался, я ему позвоночник переломал, сейчас сдохнет, паскуда сраная. Мозас. Сейчас поедем; я тебя завезу в Восточно-Европейский клуб; там и жди меня, отдохни, посиди в интернете. Мне нужно заехать по делам кое-куда. Монах. А интересно бы �Мин нет� послушать. Мозас. А еще каратист! Стыдись! Такие песни - ведь это невежество. То ли дело Шафутика послушать или Новикова, на крайняк �Красная плесень� покатит. Монах. Столько невежества повидал я в этом мире. Эйнштейн. Ого, как он поговаривать начал! Монах. Нынче образованные люди в Европу ездят или в Бразилию. Эйнштейн. Какие же государства и какие города Европы вы осчастливить хотите? Монах. Конечно, Париж , Стокгольм и Лондон , я уж туда давно туда собираюсь. Мозас. Мы с ним сегодня вечером едем. Эйнштейн. Счастливого пути! А в Париж действительно надо съездить. Город российской иммиграции и ностальгических воспоминаний. ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ Ирина Мосеевна, Вера Николаевна, Мозас, Шаолиньский монах, Обкуренный негр, Эйнштейн и Прасковья (проездом из Нью-Орлеана). Мозас (Вере Николаевне). Что же Вы нас покинули? Вера Николаевна. Мне что-то нездоровится, наверное менструация или беременна. Мозас. А от кого беременны, если не секрет? Вера Николаевна. Думаю, что от Вронского, но я не уверена, меня многие за последнее время домогались, а может быть адвокат Билли, я к нему бумаги на развод оформлять ходила. Мозас. Дорогая Вера Николаевна, должен Вас огорчить, Вронского больше нет в живых, а у ребенка должен быть отец, так что подавайте на алименты на адвоката Билли. Вера Николаевна. Как нет, что случилось? Я за него замуж собиралась. Мозас. А вот так, нет, умер от передозировки, вот медицинское свидетельство. Вера Николаевна. А вы не разрешите мне осмотреть труп и попрощаться с безвременно усопшим, дорогим и любимым. Мозас. Идите быстрее в корридор, он там, и поспешите, пока монах не расчленил тело и не выбросил в реку Миссиссиппи, на съедение аллигаторам, он их все время прикармливает, у него хобби такое. Вера Николаевна (направляется в корридор и видит обезображенное тело Вронского). Ах, я так и знала, его обезобразили до неузнаваемости. Скотти, Скотти, ты всегда был скотиной, зачем ты позволил с собой это сделать? (Рыдает). Мозас. Вера Николаевна, Вам вредно нервничать, когда у Вас кончится менструация, тогда и извольте проливать слезы. Эйнштейн. Да, Да, это я Вам, как физиолог подтверждаю, у Вас может наступить обезвоживание организма и выкидыш, хотя выкидыш....ЭЭЭЭ..не хочу восставать против природы и богохульствовать. Мозас. А не хуевый женишок был, они бабло рубят не хилое, у этого еблана наверное и состояние осталось.. Да, Вера Николаевна, жаль Вы не успели выскочить за него замуж. Вера Николаевна. Благодарю вас, замочили такого жениха, да как Вас всех после этого называть? Эйнштейн (Вере Николаевне). Можете называть меня Абрам Альбертович Эйнштейн, так будет правильнее всего! Монах (Вере Николаевне). А меня � Ли Бо Хуи Мин Ет, Ли бо Сан Теху Нику. Обкуреннный негр. А со мной по-простому, можете называть меня просто � Кусок говна. Эйнштейн. Кто там? Женский голос. Это мы, девушки с �Мин-Нету�. Эйнштейн. А минет берете исправно? Мозас. Экий Вы Абраша необразованный, да не берут они минет, они песни поют про минетчиц всяких, это сейчас очень популярно. Эйнштейн. А как у нас тут будет насчет минетов? Мозас. А за это у нас теперь Вера Николаевна ответственная. Эйнштейн. Ах, да, помню, помню, так сладко было, так она теперь у всей братвы сосет? Мозас. Сосет, а куда ей теперь деваться? Заступника-то нет! Вам она изменила, а Вронский был не заступнимк ей, Вы же видели, вон в корридоре весь обосраный лежит, страдал бедняга, мучался, и кстати, я полагаю, что он испытал настоящие любовные чувства, когда ему хребет ломали. Обкуренный негр. (Вере Николаевне, тихо). А я новую песенку знаю. Вера Николаевна. Хорошая? Обкуренный негр. Бесподобная! "Эх,да залупилась на хую шкурянка". Вера Николаевна. Это забавно. Обкуренный негр. Я вас выучу. Эйнштейн (Вере Николаевне). Позвольте, Вера Николаевна, попросить Вас осчастливить нас! Спойте нам какой-нибудь романс или песенку! Я вас давненько не слыхал, да, вероятно, и не услышу уж более, пойдете Вы уже теперь своей дорогой, а я своей. Мозас. Позвольте и мне повторить ту же просьбу! Вера Николаевна. Извините, господа, я и не расположена сегодня, и не в голосе. Обкуренный негр. Что-нибудь, что вам угодно! Мозас. А вот попросим хорошенько, на коленки встанем. Вера Николаевна. Я буду петь, господа, я буду петь, я хочу петь, я вся такая непристойная и знойная, я станцую вам на столе без нижнего белья, а потом решайте, что со мной делать!!!! Обкуренный негр. Что будем петь, барышня? Вера Николаевна. "Я институтка". Обкуренный негр (подстраивая гитару). Вот третий голос надо! Ах, беда! Какой тенор был Вронский, от своей глупости погиб. (Поют в два голоса.) Джентльмены, бароны и леди. Я за двадцать минут опьянеть не смогла От бокала холодного бренди. Припев: Ведь я институтка, я дочь камергера, Я чёрная моль, я летучая мышь... Вино и мужчины - моя атмосфера, Приют эмигрантов - свободный Париж! Все различным образом выражают восторг. Мозас, запустив руки в штаны. Мой отец в октябре убежать не сумел , Но для белых он сделал немало. Срок пришёл, и суровое слово "расстрел!" Прозвучал приговор трибунала. Припев: И вот я - проститутка, я фея из сквера, Я чёрная моль, я летучая мышь... Вино и мужчины - моя атмосфера, Приют эмигрантов - свободный Париж! Эйнштейн. Господа, а вот раньше, я такой хуйни от нее не слыхал, наверное стеснялась, всё ждала, когда дети вырастут. Мозас. (Вере Николаевне). Велико наслаждение видеть вас, а еще больше наслаждения слушать вас. Монах. Послушать да и умереть - вот оно что! Прасковья. Ну, господа, ну кто же мне запердолит, я тоже дочь иммигранта и пьяной шлюхи. Мозас. Не мешайтесь не в свое дело! Здесь сейчас будут ебать Веру Николаевну, а если и после этого будут охотники, то Вас вниманием не обойдут. А пока, пиздуйте отсюда нахуй.. Прасковья. Так поди сам! А уж я ноги отходила; я еще, может быть, не евши с утра (Уходит.) Мозас. (Эйнштейну). Оставим Монаха одного с Верой Николаевной. Вера Николаевна и Шаольньский Монах. Монах. Очаровательница! (Страстно глядит на на Веру Николаевну.) Как я проклинал себя, когда Вы пели! Вера Николаевна. За что? Монах. Ведь я - не дерево; деревья это только объекты для моих занятий Карате, а моя душа, трепетна и нежна. Вера Николаевна. И поэтому Вы так стеснительны со мной? Монах. Конечно, я, и гораздо более виноват, чем вы думаете. Я должен Вам признаться, давеча я сломал позвоночник Вашему любовнику Вронскому. Вера Николаевна. За что же, скажите! Монах. Он был очень неприятен мне и Вашему бывшему мужу Эйнштейну. Вера Николаевна. Зачем же вы это сделали? Монах. Ах, зачем! Конечно, малодушие. Надо было сломать ему нос и успокоится на этом. Вера Николаевна. Да, надо правду сказать, Вы тут несколько переборщили. Монах. Погодите, погодите винить меня! Я еще не совсем опошлился, не совсем огрубел; благородные чувства еще шевелятся в душе моей. Только несколько таких минут с Вами, да, несколько минут могут спасти мою душу. Вера Николаевна (тихо). Говорите, чего же вы хотите? Монах. Видеть вас, слушать вас, наслаждаться Вашим телом. Я завтра уезжаю в Париж. Вера Николаевна (опустя голову). Завтра. Монах. Я готов забыть весь мир и мечтать о Вас и ждать Вас. Вера Николаевна (тихо). Как долго Вы согласны ждать меня? Монах. Готов ждать до завтра, а потом валяться у Ваших ног и просить Вас об одном. Вера Николаевна. О чем же? Монах. Послушайте: мы едем всей компанией кататься на велосипедах к реке Миссиссиппи, там прекрасный мост, поедемте с нами! Вера Николаевна. Ах, а здесь?... Как же здесь? Неужто Вы прямо сейчас чего-нибудь не хотите? Монах. Что такое "здесь"? Сюда сейчас придут: Прасковья из Нью Орлеана и разговор будет о соленых грибах. Вера Николаевна. Но мы можем успеть закончить наш разговор. Монах. Я согласен закончить наш разговор, мне тоже не терпиться. Вера Николаевна. Ах, поднимите жалюзи, мне душно. Монах. Милая, сейчас люди придут, а у Вас корсет развязался. Вера Николаевна. Ну помогите же мне. Монах. Да нет проблем (затягивает корсет) Вера Николаевна. Когда же ехать на реку Миссиссиппи? Монах. Сейчас. Вера Николаевна. Сейчас? Монах. Сейчас или никогда. Вера Николаевна. Позвольте, но у меня нет велосипеда. Монах. Мы поедем в Восточно-Европейский клуб и возьмем для Вас на прокат велосипед. Вера Николаевна. Ну едем те, едем те же скорее. Монах. Садитесь ко мне на багажник, только подберите платья. Вера Николаевна. Как Вам угодно. Монах. Ну, признаюсь, лучше и приятней нашей сегодняшней встречи и вообразить трудно. Вы очаровательное создание! Повелительница моя! Вера Николаевна. Вы - мой повелитель. Эйнштейн, Мозас, Обкуренный негр, Вера Николаевна, Ирина Мосеевна. Мозас (Эйнштейну). Сколько лет, сколько зим, где пропадал, бродяга? Эйнштейн. Господа, я предлагаю тост за моё возвращение из тюрьмы (Все поднимают бокалы.) Господа, я так рад Вас всех снова видеть, Ваши похвалы в мой адрес звучат торжественно и греют мне сердце... Обкуренный негр. Как там братва себя чувствует? Эйнштейн. Господа, А в тьрьме не штяк, Да-с, душ, постель, телевизор и еда бесплатно. Я таких тюрем не видал еще! Братва всем привет передовала, Мозасу отдельный привет от Дэна, у него 21 год за вооруженный грабеж Ветеринарной клиники. Мозас. Знаю Дэна давно, он был одним из лучших. (тихо Эйнштейну) а тебя как туда занесло? Эйнштейн. Ночью повязали возле дома Вронского по подозрению в убийстве, я в полной несознанке, Монаха не сдал, в зоне уважали. Мозас (одобрительно). Браво, браво! Обкуренный негр. Ну, хорошенького понемножку. Прощайте. Я пойду пообедаю и сейчас же на сборный пункт, надеюсь, что велосипеды уже готовы. Вера Николаевна (Ирине Мосеевне). Прощай, мама! Ирина Мосеевна. Что ты Верочка? Куда ты? Вера Николаевна. Мы едем кататься на велосипедах на реку Миссиссиппи. Или тебе радоваться, мама, или ищи мои обглоданные косточки на дне реки. Ирина Мосеевна. Бог с тобой? Что ты! Вера Николаевна. Видно, от своей судьбы не уйдешь. Люблю я Эйнштейна, только он меня теперь не простит. Ирина Мосеевна. Вот, наконец, до чего дошло: любишь этого мерзавца! Ах, Верочка!.. ЛИЦА: Абрам Альбертыч Эйнштейн. Обкуренный Негр (Егорка). Мозас Пантелеевич Ебуков. Вера Николаевна. Шаолиньский Монах. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Мозас и Обкуренный негр (едут рядом на велосипедах). Мозас. Кажется, драма начинается. Обкуренный негр. Похоже на то. Мозас. Я уж у Веры Николаевны слезки видел. Обкуренный негр. Да ведь дешевые слёзки. Мозас. Как хотите, а положение ее незавидное. Обкуренный негр. Дело обойдется как-нибудь. Мозас. Ну, едва ли. Эйнштейн уже и бензопилу приготовил, собирается с ней круто разобраться. Обкуренный негр. Эйнштейн посердится немножко, повыёбывается, и опять займется своим холодильником с зажигалками. Мозас. Да она-то какова! Бросить Великого ученого и пойти блядовать с сантехником, на то надо иметь основания. Вот Вы сами подумайте: у них трое детей. Обкуренный негр. Значит, ебанутая она на всю голву и что тут еще сказать? Мозас. Да уж, а Вронский я Вам скажу был недалекого ума человек, увести жену у Эйнштейна, вот и валяеся сейчас в виде крокодильего дерьма на дне великой реки. Обкуренный негр. Ну, ничего, сейчас приедем, выпьем за его здоровье, заодно и покурим. Мозас. Да, про мертвых плохо не говорят, но жуткий педрила был этот Вронский, из-за него вон Эйнштейн два месяца в тюрьме парился. Обкуренный негр. Еще бы! Вронский тут жопу всем ментам вылизал, да канализацию их женам прочистил. Менты теперь за него горой будут стоять. Мозас. Вот же педерасты. Обкуренный негр. А что делать-то, это у них порода такая, ментовская, они еще и приплачивают тому, кто их жен обхаживает! Мозас и Обкуренный негр (к ним подъезжает на велосипеде Шаолиньский Монах). Обкуренный негр. Привет, китаёза! Что во сне видел? Монах. Богатых дураков и сантехников, которые ебут Веру Николаевну, прямо, как наяву. Обкуренный негр. Ну, и как же ты, чмо, здесь время проводишь? Монах. Превосходно. Живу в свое удовольствие, ебу Веру Николаевну, а она меня называет своим повелителем. Обкуренный негр. Позавидуешь тебе. И долго ты намерен наслаждаться такой приятной жизнью? Монах. Да ты чудак, я вижу. Ты подумай: какой же мне расчет отказываться от таких прелестей! Обкуренный негр. Ладно, хватит, тебе уже в Париж пора собираться, бросай свою пассию, тем более у них с Эйнштейном скоро крупные разборки начнутся, не гоже тебе там суетиться. Монах. Так мы все-равно в Париж едем, а они пусть потом и разбираются. Обкуренный негр. Нет, не все равно! Я Эйнштейну обещал, что до его разборок ты не будешь больше лазить на Веру Николаевну, моё слово - закон, что сказано, то свято. Монах. А покуда ты сбираешься в Париж, не воздухом же мне питаться? Обкуренный негр. Об этом уговору не было. В Париж хоть сейчас, а Веру Николаевну оставь а покое. Монах. Теперь уже поздно в Париж, поедем, Егорушка, завтра. Обкуренный негр. Ну, завтра, так завтра. Послушай, вот что: поезжай лучше ты один, ты мне уже надоел. Монах. Как один? Я дороги не найду. Обкуренный негр. Довезут на такси, я заплачу. Монах. Послушай, Егорушка, я по-французски не бельмеса... Хочу выучиться, да все времени нет. Обкуренный негр. Да зачем тебе французский язык? Монах. Как же, в Париже да по-французски не говорить? Обкуренный негр. Да и не надо совсем, и никто там не говорит по-французски, а только по-английски. Монах. Столица Франции, да чтобы там по-французски не говорили? Что ты мозги ебёшь? Обкуренный негр. Да какая столица? Ты о каком Париже думаешь? Ты поедешь в Арканзас, там деревня такая есть � Париж называется. В Арканзасе очень много Парижей, так же, как в Нью-Мексико много Ливерпулей. Монах. Ахуеть! Обкуренный негр. А ты думал, что я на тебя бабки буду тратить и куплю тебе билет на самолёт? Монах. Дааа.........., ну и фуфломет ты Егорушка. Обкуренный негр. Да пошел ты, дебил. Мозас. Егор Егорыч, оставьте его! Мне нужно вам сказать кое-что. Обкуренный негр (подъезжая). Что вам угодно? Мозас. Я все думал о Вере Николаевне. Мне кажется, что она упала с велосипеда, что-то её вблизи не видать. Обкуренный негр. То есть Вы хотите сказать, что она опять ебанулась с велосипеда и сломала себе шею? Мозас. Да, мне так показалось, но лучше развернуться и поехать ее поискать. Обкуренный негр. Так за чем же дело стало? Поехали!! Мозас. Только Вы мне не мешайте её искать, а я Вам. Кто первый ее найдет, тот и отъебёт, пока тёпленькая. Обкуренный негр. Если вы первый её найдете, то подождите меня, я после Вас ее поебу и сам вызову скорую помощь. Мозас. Ну, как хотите, у меня тоже страховка есть, могли бы и поделить расходы. Обкуренный негр. Да нахуй, я наличными заплачу, вчера толкнул большую партию марихуаны из Мексики. Мозас (в раздумье). Ну, ладно, согласен, я думаю � это будет по-пацански. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Мозас, Вера Николаевна, Шаолиньский Монах и Обкуренный негр. Вера Николаевна. Ах, как я больно ебанулась с велосипеда. Я теряю силы, бля, помогите. Обкуренный негр. А, Монах! Ну, что ж ты, скоро в Париж едешь? Монах. С кем это? Я без Веры Николаевны никуда не поеду. Обкуренный негр. Что так? Монах. Невежи! Мозас. Отвали уёбище, нам нужно Верочке первую медицинскую помощь оказать. Монах. А я тоже помочь непротив. Обкуренный негр. Это делает тебе честь, Монах, но ты не по времени подсуетился. Применяйся к обстоятельствам, бедный друг мой! Сейчас мы страховку платим, мы и разберемся!!! Мозас, Вера Николаевна, Шаолиньский Монах и Обкуренный негр. Обкуренный негр подходит к Вере Николаевне. Вера Николаевна (Обкуренному негру). Егорушка, я погибаю! Обкуренный негр. Вера Николаевна, голубушка моя! Что делать-то? Ничего не поделаешь. Вера Николаевна. Егорка, мы с тобой с детства знакомы, отъеби меня еще раз перед смертью!!!! Обкуренный негр. Вера Николаевна, уважаю я вас и рад бы... да в такой трагической обстановке ничего поделать немогу, у Вас шея сломана, Вы упали с велосипеда. Верьте моему слову! Вера Николаевна. Да я ничего и не требую от тебя; я прошу только отъебать меня. Ну, хоть давай подрочим вместе! Обкуренный негр. Не могу, Верочка, не могу, меня могут за некрофилию посадить. Вера Николаевна. И ты Егорушка ментов боишься? Обкуренный негр. Кандалы не для меня, Вера Николаевна, это у нас Эйнштейн ничего не боится, ему и последнее слово. Вера Николаевна. Какое? Обкуренный негр. А вот такое слово - захочет выебет, а захочет �в реку кинет с моста. Мозас (подходит к Вере Николаевне). Вера Николаевна, выслушайте меня и не обижайтесь! У меня и в помышлении нет вас обидеть, я только хотел Вам запиндюрить в последний раз в Вашей жизни. Вы ведь помните, как я ласкал Вас в больнице, где Вы работали? Вера Николаевна. Нет, с Вами этого не будет, я хочу Егорку или Вронского. А Эйнштейн мой хозяин! Теперь ему решать! Подъезжает Эйнштейн на велосипеде. Эйнштейн. Монах, поди сука, ищи коляску, мне нужно отвезти ее к реке! Монах, (грозя кулаком). О, варвары, о, разбойники! Такое тело хотите утопить! (Уходит за коляской) Вера Николаевна и Эйнштейн. Вера Николаевна (поднимая голову). Как я люблю Вас, какбы вы знали! Зачем вы здесь? Эйнштейн. Чтобы уложить Вас на коляску и отправить в последний путь. Вера Николаевна. Не знаю. Хочу ли я этого. Эйнштейн. Вам нечего делать на этом свете, детей мы с Вами выростили, а об остальном позвольте мне позаботиться!! Вы моя вещь, моя собственность, и позвольте решать мне, что делать. Вера Николаевна. Вещь... да, вещь! Вы правы, я вещь, а не человек. Я в этом убедилась, когда упала с велосипеда... я вещь, я китайская статуэтка! Эйнштейн: Я не могу оставить Вас здесь на поругание бродяг и наркоманов. Эйнштейн. Спой миленькая, мне что-нибудь на прощание. Вера Николаевна. Мне сейчас не до песен!!!! Эйнштейн. Так доставайся же ты аллигаторам! (Бросает с моста Веру Николаевну в реку Миссиссиппи) Громкий хор Цыган и Мексиканов. Из-за острова на стрежень, На простор речной волны, Выплывают расписные Стеньки Разина челны На переднем Стенька Разин Обнявшись сидит с княжной Свадьбу новую справляет он весёлый и хмельной Позади их слышен ропот Нас на бабу променял Только ночь с ней Провожжался сам наутро бабой стал Этот ропот и насмешки слышит грозный атаман И он мощною рукою обнял персианки стан Ничего не пожалею буйну голову отдам Раздаётся голос Властный по окрестным берегам А она закрывши очи ни жива и ни мертва Молча слушает хмельные атамановы слова Мощным взмахом Поднимает, Он красавицу Княжну, И за борт её бросает В набежавшую волну Что ж вы братцы Приуныли Эй ты Филька чёрт пляши, грянем песню удалую на помин её души Из-за острова на стрежень На простор речной волны Выплывают расписные Стеньки Разина челны 21 апреля 2006 г Авт. Аркадий Махно |
|
|
|
|
||
 |
||||
|
|
|
||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
|
|
||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
|
|
|
||
|
||||
